– Да вы садитесь, – Лев Иванович подождал, пока женщина снова сядет, и сел в кресло рядом с ней. – А я – оперуполномоченный уголовного розыска, который будет вести это дело. Можете звать меня Львом Ивановичем. Я вижу, что у вас есть вопрос, – он посмотрел на женщину, и та молча кивнула. – Тогда задавайте его, а потом уже будете отвечать на мои вопросы. Договорились?

– Договорились, – снова бледная улыбка и первый вопрос: – Вы говорите, что будете расследовать это дело. Значит ли это, что Игоря Михайловича убили? Я думала, что он сам…

– Нет, не сам, – серьезно и прямо глядя на уборщицу, ответил Гуров. – Ему кто-то помог. Скажите, а вы своего работодателя хорошо знали?

– Нет, что вы! Почти совсем не знала. Видела-то его только раза три или четыре за те два года, которые работаю в этом агентстве. Меня нанимала его помощница. Или, как раньше говорили, секретарша, Юлия Владимировна.

– Как ее фамилия? – Гуров открыл записную книжку, чтобы записать данные секретарши.

– Герасимова. Ей примерно сорок лет. Мне так кажется. Но выглядит она очень молодо. Следит за собой, – отчего-то смущенно ответила Лидия Тарасовна и посмотрела на свои пальцы с коротко обрезанными ногтями и узловатыми суставами.

– Хорошо. У вас есть ее телефон?

– Да, конечно же. Она же меня и нанимала, и зарплату мне платит. Есть, конечно же, ее телефон, – чуть рассеянно повторила она.

Уборщица включила свой сотовый, нашла в нем номер телефона секретарши и продиктовала его Гурову.

– Вы ей не звонили сегодня после того, как нашли тело ее начальника?

– Как же не звонить? Звонила. Сразу и позвонила. Но она недоступна была. А вернее, не отвечала на мои звонки. Я и эсэмэску ей отправила. Только она не перезванивала.

– По каким дням вы убираетесь в офисе?

– По средам и по субботам. Я живу в этом же доме. Только в соседнем подъезде. Удачно очень получилось. Меня Юлия Владимировна во дворе встретила, и мы разговорились. Она мне и предложила эту подработку. Так-то я в магазине продавцом работаю. Работа с девяти часов начинается, и смены удобные – два через два. А когда у меня смены выпадают на среду и субботу, то я рано встаю. Часов в шесть уже начинаю прибираться.

– Ага, теперь понятно, почему к половине седьмого вы уже вызвали полицию, – кивнул Лев Иванович. – А кроме вас, секретарши и начальника, кто в конторе еще работает?

– Я только еще с одним молодым человеком сталкивалась здесь. Как его фамилия, я не знаю. А Юлия Владимировна его Эдиком называла.

– Ага, Эдик, значит… – Гуров что-то пометил в записной книжке и, подняв голову, спросил Лидию Тарасовну: – И сколько всего народу работает в агентстве, вы, значит, не знаете?

– Нет, не знаю. Говорю же, я приходила рано. Убиралась, дожидалась, когда придет Юлия Владимировна. И то только по субботам. Она со мной сразу за неделю рассчитывалась, и я уходила. А в среду – так я сразу уходила. Все запирала на ключ и уходила.

– Значит, сегодня Юлия Владимировна должна была прийти к половине девятого, но ни на ваши звонки, ни на СМС-сообщения она не отвечает?

– Нет, – вздохнула Кирьянова. – Скажите, а долго тут мне еще сидеть? Меня в магазине потеряют. Я и так уже опоздала.

– А я вас сейчас отпущу, – немного подумав, ответил Лев Иванович. – Вот только ваш адрес и номер телефона запишу себе в книжечку, и все.

– Было бы хорошо. А то у нас заведующая не любит, когда опаздывают. Хотя я ее и предупредила, что задержусь, но все-таки.

Уборщица продиктовала Льву Ивановичу свои данные, и он, записав их, попросил:

– Лидия Тарасовна, вы мне коротко, но четко и понятно расскажите, как вы сегодня обнаружили тело, и можете идти.

– Так я вроде рассказывала уже вон тому, усатому оперативнику, – кивнула она в сторону Телегина.

– Ну, то ему, а то – мне, – улыбнулся Лев Иванович, глядя на то, как Телегин потешно машет руками, рассказывая приехавшему следователю, какие факты уже у него имеются по этому делу.

– Ключ от входной двери у меня всегда при себе, – стала рассказывать Лидия Тарасовна. – Мне его Юлия Владимировна отдала сразу, как только мы с ней договорились, что я буду приходить пораньше и убирать в конторе, пока никого нет. Мы с ней сразу обговорили, что можно передвигать на ее столе и на столе Игоря Михайловича и что нельзя и что начинать уборку нужно именно с кабинета начальника.

– Извините, сразу перебью. Вы, когда в кабинете были, не заметили никаких пропаж? Или, может, что-то в приемной всегда было, а теперь этого нет? Ничего необычного в глаза не бросилось?

– Вроде бы как нет, – неуверенно ответила женщина. – Но вы меня тоже поймите. Мне не до того было, когда я увидела, как Игорь Михайлович… – Кирьянова взволнованно-испуганно показала рукой на дверь кабинета. – Я так испугалась. А потом я туда уже и не заходила.

– Хорошо, хорошо, я все понял, – ободряюще похлопал по руке уборщицу Лев Иванович. – Рассказывайте дальше.

– Так и рассказывать-то, собственно, нечего, – замялась Лидия Тарасовна. – Я, значит, открыла входную дверь. Прошла через приемную в туалетную комнату, вот туда, – Кирьянова показала, где находится дверь в туалет. – Налила в ведро воды, взяла моющее средство, тряпки, пустые мешки для мусора и сразу же пошла в кабинет.

– Дверь в кабинет была открыта или закрыта? – уточнил Гуров.

– Закрыта. Но не плотно, – женщина немного помолчала, словно что-то припоминая, а потом добавила: – Хотя обычно эта дверь бывала открытой. Да, точно. Она всегда до сегодняшнего дня была открытой. А сегодня прикрыта, хотя и не на защелку. Но я почему-то сразу не обратила на это внимания.

– Угу, понятно, – Лев Иванович снова что-то пометил у себя в блокноте и, подняв голову, попросил Лидию Тарасовну: – Пока вы не ушли, позвоните-ка еще раз со своего телефона Юлии Владимировне.

Кирьянова выполнила просьбу Гурову, но,